Подкрепление и наказание. Почему мягкая кинология эффективнее традиционной

Блиц: что важнее в работе с собакой?

— Воспитание или дрессировка?

Воспитание.

— Опыт или наука?

Одно без другого работает плохо.

— Кнут или пряник?

Пряник, но только вовремя выданный.

— Любовь или уважение?

Любовь (а точнее, привязанность), потому что собаки не понимают и не разделяют концепцию уважения.

— Ваша книга, написанная простым языком и обращенная к массовому читателю, тем не менее, настоящий научпоп: вы опираетесь на результаты научных исследований, привлекли научного консультанта. Вы верите, что собак когда-нибудь будут воспитывать по науке, а не только под флагом «у меня всю жизнь собаки, что вы тут мне рассказываете»?

Если бы я в это не верила, то не смогла бы найти мотивацию создавать просветительский проект БО.big, писать свои книги и снимать видео. Собственно, в этом и есть моя цель — помирить опыт с наукой, объяснить с помощью науки, почему некоторые вещи работают, а другие — статистическая погрешность или совпадение.

С другой стороны, всегда найдутся те, кому вся эта собачья наука неинтересна, потому что у них 30 лет подряд живут «доминантные овчарки» и с ними работает метод «табуретом по башке», строгач и электрошоковый ошейник. Что ж, они действительно работают и даже могут не сломать собаку с сильной нервной системой. Но это не значит, что нет методов более эффективных и менее болезненных для собак, и не значит, что все это сработает с кем-то, кроме этих «бронебойных» овчарок. Напротив, такими методами очень легко навредить — и овчаркам тоже.

Для меня важно, чтобы люди опирались не на давнишний авторитет и опыт, а могли сами решить, вооружившись современными знаниями, хотят ли они работать с известным специалистом, если он застрял в восьмидесятых и исповедует теорию межвидового доминирования, которую уже давно разоблачили.

— А какие научные факты о собаках перевернули ваши представления о кинологии?

Сложнее всего мне было осознать (и думаю, я не одинока в этом своем потрясении), что вот эти собаки, которые «все понимают, только сказать не могут», «самые верные и преданные друзья», «жизнь за вас отдадут» на самом деле на уровне мышления устроены проще, чем люди. У собак нет того, что принято называть абстрактным мышлением, они живут здесь и сейчас, не умеют думать о будущем и вспоминать прошлое. Когда я об этом узнала еще на заре своего увлечения собаками, с одной стороны, поверить было сложно, а с другой, отношения «человек-собака» внезапно оказались тоже проще, чем о них принято думать.

Неужели можно больше не взывать к собачьей совести, когда пес позорит мать на прогулках? Не ругать животное, если оно съело любимые туфли, пока вас не было дома? Не опасаться, что оно умрет в тоске, если вдруг со мной что-то случится? Оказалось, можно.

Собаки не понимают человеческой обратной связи, если ее дают не сразу в момент правильного или неправильного собачьего действия. Они не умеют сопоставлять запоздалое наказание с хулиганством, с момента которого прошло хотя бы несколько секунд, они умеют создавать новые привязанности взамен утраченных и не остаются верными одному хозяину на всю жизнь. Да и понятий «верность» и «преданность» для них не существует. Потому что они относятся к абстрактным категориям человеческой этики и морали.

Если вот это все осознать, становится проще жить с собаками, проще их понимать и обучать. Пожалуй, это знание способно перевернуть представления о кинологии.

— Когда вы собирали материал для книг, вспоминали ли вы свои ошибки в воспитании собак? Какие?

Я часто рассказываю про собственные ошибки в своих текстах о собачьем поведении. Ошибки наиболее ярко иллюстрируют то, как лучше на самом деле. А еще снимают тревожность хозяев-неофитов. Ошибаются все, и из этого не стоит делать трагедию. Классические ошибки собаки нам в основном прощают. Поэтому, кстати, в основном сложно бывает убедить владельцев в том, что некоторые методики воспитания вредны. Рассказываешь, например, что нельзя ругать псов за лужи и кучи в неположенных местах, потому что это непонятное для собак наказание и они из него никогда не сделают нужных нам выводов. А владельцы отвечают: «Мы ругали, и ничего, никто не испортился, только писать перестал».

И я ругала свою первую «личную» собаку Петра за то, что он по малолетству не мог терпеть до прогулки и делал лужи на полу. Тогда я не знала, что это вредная и неэффективная практика. Вопреки моим ошибкам Петр вырос в здорового пса без поведенческих проблем. Но это именно вопреки, а не благодаря этим бесполезным наказаниям.

— Обычно хозяева говорят о поведении животного «хорошее» или «плохое», а специалисты — «желательное, приемлемое» и «нежелательное, деструктивное, неприемлемое». Почему так важна разница?

Я уже говорила выше, что собаки не знают, что такое хорошо и что такое плохо. Это важно понимать, когда бьешься, например, над дрессировкой пса и кажется, что он все делает «назло», хулиганит, потому что вот такой вредный или хочет насолить. Но у собак нет и не может быть подобных чувств, они не ведут себя «хорошо» или «плохо». Они ведут себя так, как им удобно и выгодно в данный момент. Скажем, если им хочется получить еду, они будут искать способ ее получить. Их поведение будет выглядеть как хорошее, если способ получить еду предлагает хозяин, направляя собаку. А если им проще получить еду на ближайшей помойке, они пойдут на эту помойку. Хозяевам такой расклад не понравится, и такое поведение покажется им плохим. Но оно не плохое, оно просто неудобное для хозяев. А для собаки, которая живет на улице и пытается прокормиться, — это очень хорошая, выигрышная стратегия.

Словом, это мы, люди, наделяем поступки собак модальностью. И нам кажется, что они иногда ведут себя плохо, а иногда хорошо. На самом деле никакой модальности у поступков изначально нет. Просто в зависимости от контекста песье поведение удобно или неудобно человеку, который с этой собакой живет. С этим пониманием меньше раздражаешься на собаку и эффективнее ищешь альтернативу, которую можно предложить питомцу взамен неприемлемого поведения.

Я всегда рассказываю клиентам про концепцию «Научить, а не отучить». Большинство людей, у которых проблемные собаки, приходят к специалистам с запросом, который начинается с фразы «Как отучить собаку...». Но есть более простой подход.

Например, ваш пес ставит лапы на прохожих на прогулке. Вы можете сколько угодно ему запрещать и пытаться отучить, но это не поможет. Собаке непонятно, что делать, если очень хочется поставить лапы на прохожего. А если мы предложим ей альтернативу, научим встречать прохожих на четырех ногах и награждать за это поведение, то пес поймет, что это более выгодная стратегия, и научится ее использовать в том месте, где раньше хулиганил.

— В книге вы говорите о самых распространенных мифах о взаимоотношениях собак и хозяев — например, что собака непременно будит хозяев в шесть утра, что собаку не перевоспитать, если сразу не получилось, и т.п. А какие мифы самые опасные?

Мифы вообще опасные по природе своей, если это не мифы Древней Греции, потому что они мешают человеку искать то, что подойдет ему и его собаке жить в комфорте и гармонии. Зачем искать, если уже есть готовый миф, в который веришь? Мне лично больше всего не нравится миф о том, что собаки пытаются доминировать над людьми, стараются занять место вожака в стае-семье и поэтому их надо «ставить на место».

Если погуглить что-то вроде «собаки доминируют», можно найти просто гору опасных советов о том, что псов надо превентивно побить, прижать холкой к земле, отнимать у них еду, чтобы знали свое место. Из этого вырастает очень много проблем во взаимоотношениях «собака-хозяин», решать которые приходится с выстраивания доверия на руинах, которые образовались из-за веры в доминирование.

Иногда хозяева таким образом провоцируют у собаки агрессию страха. А это уже опасно, потому что напуганная неадекватным поведением собака может начать себя защищать зубами. И делать это она будет не потому, что решила занять место вожака в стае, а потому что ее превентивно колотили, запускали руки ей в миску без повода и всячески «воспитывали» там, где этого не требовалось.

— Были ли в вашей практике случаи, когда коррекция поведения собаки требовала все же не мягкости и понимания, а жесткости, требовательности?

Вообще-то без упрямой требовательности сложно чего-то добиться, даже если действуешь мягкими методами. Потому что собакам, даже самым сладким пирожочкам, нужны нерушимые границы. Иногда эти границы не получается обозначить одним только куском в нос. Потому что этот самый кусок — порой недостаточная мотивация, чтобы слушаться.

Скажем, учите вы собаку не выходить из лифта без команды — это важный навык для обеспечения безопасности любого пса. И вот раз за разом, когда открываются двери лифта вы упрямо не даете собаке из него выходить с помощью поводка, дожидаясь момента, пока она перестанет пытаться и посмотрит на вас. И тут вы ее похвалите и угостите, отмечая то поведение, которое вам нужно. Без жесткости и последовательности ничего не получится, потому что в этой ситуации собаке хочется выйти из лифта и, если иногда это у нее будет получаться, она поймет, что так можно.

— С чего надо начинать решать любую собачью проблему (лает дома, писает не на месте, боится и т.п.)? Есть какие-то общие правила, общий алгоритм?

Есть одно общее правило, которое я рекомендую соблюдать при возникновении практически любой собачьей проблемы. Это проверка здоровья. Сложно представить, но иногда физиологические проблемы — это единственная причина того, что собака стала вести себя как-то не так. Псы не могут сказать, что у них, например, болит голова, или ноют суставы, или сложно сходить в туалет из-за воспалительных процессов. Вместо этого они станут более тревожными, начнут огрызаться в те моменты, в которые раньше позволяли с ними что-то делать, или станут писать на любимое кресло.

Скажем, пес лает дома в ваше отсутствие. Лай здесь — это не сама проблема, это ее симптом. Как насморк у ребенка. Нет такой болезни «насморк». Есть аллергия, есть ОРВИ, есть воспаление аденоидов, например. И бессмысленно лечить насморк — нужно поставить верный диагноз. Если проводить параллель с собачьим миром, то «лечение насморка» — это надеть на собаку ошейник «антилай», который будет бить ее током, если она станет подавать голос. Возможно, пес перестанет лаять, но проблема никуда не денется. А вот если докапываться до «диагноза», то можно найти проблему: чаще всего это сепарационная тревога, или «страх разлуки». Собака с такой проблемой в ошейнике «антилай» будет молчать, но найдет другой способ сливать тревогу: станет пожирать диван, раздирать входную дверь или оставлять лужи по всей квартире.

Поэтому эффективнее всего — найти проблему, из-за которой возникает нежелательное поведение, и работать с самой проблемой, а не купировать симптомы.

— Были ли в вашей практике случаи, когда вам приходилось «переделывать» работу коллег — кинологов с традиционным жестким подходом?

Ко мне на консультации нередко приходят люди, для которых я не первый и даже не второй специалист. И с ними необязательно работали жесткими методами, хотя иногда именно они становятся причиной, по которой проблемы обостряются. Но я не думаю, что я такой уникальный специалист, который доделывает работу за другими. Это частая практика во всех сферах работы с людьми. Кто-то не сходится характерами с клиентами, кто-то не имеет достаточного опыта и знаний для решения конкретной проблемы.

Я и сама иногда отправляю клиентов к другим специалистам, если понимаю, что случай требует более узких компетенций. Например, я сотрудничаю со специалистом по поведенческой медицине, к которой идут мои клиенты с неясными причинами проблем. Если я предполагаю физиологические корни проблемы, я не возьмусь их решать сама поведенческими методами, пока ветеринар не подтвердит или не опровергнет мои опасения по поводу собачьего здоровья.

Я не берусь решать некоторые проблемы удаленно, если клиент живет далеко от Москвы и у меня нет возможности приехать к нему лично.

— Есть планы на третью книгу? Что-то осталось недосказанным, но важным?

Планы, конечно, есть. Книги — такое дело: начал и не можешь остановиться. Но пока эти планы не оформились во что-то конкретное. И да, собачья тема настолько обширна, что, сколько ни пиши книг, всегда останется то, что хочется добавить.

Редакция благодарит Настю Бобкову за интервью и Катю Пронину за его организацию.