С чего все начиналось
Все детство я слышала: «Мы не сможем завести питомца, потому что у нас нет машины, дома...» Стандартный список причин отказа завести собаку. Я продолжала верить, что когда-нибудь у меня появится друг: читала энциклопедии, книги по воспитанию, готовилась, но из всего этого вынесла один урок: никакие теоретические вещи не заменят практику. Когда читаешь о собаках на просторах интернета, почти каждая порода кажется беспроблемной. В реальности все совсем иначе.
«Я хотела хаски...»
На самом деле я хотела хаски — после мультика про Балто влюбилась в эту породу. Как-то мы отдыхали с друзьями на даче, и там была хаски. Вы не представляете, как я была расстроена, прожив с ней два дня. Не потому, что порода плохая, а потому, что это не мое. Мне настолько важно, чтобы собака была спутником, чтобы мы были командой — в хаски я этого, к сожалению, не увидела, они самодостаточные собаки. Потом я услышала о породе бордер-колли, смотрела видео — а мне в рекомендациях попался ролик про австралийскую овчарку. Тогда я поняла, что вот оно, мое.
Год поисков
На поиски Олли я потратила год. Сначала забронировала совсем другую собаку. Она была не того окраса, который мне бы хотелось, но ждать уже не могла. Внесла депозит, но ощущения, что вот-вот ко мне приедет щенок, не было: я все равно сидела на форумах, в группах, плохо спала.
И вот в 4 утра я натыкаюсь на фото недавно родившегося Олли. Меня как будто молнией ударило. Я готова была его забирать сразу, потому что поняла, что он — собака моей мечты, которая родилась в Екатеринбурге. Конечно, мне было не по себе сообщать заводчице, у которой я до этого забронировала щенка, что я передумала. Но, честно, я готова была хоть миллион отдать — лишь бы Олли был со мной. Чувствам не прикажешь, он абсолютно моя собака, я каждый день в этом все больше убеждаюсь.
Темперамент
Мы часто ходим на выставки, там темперамент других собак отлично видно. И, сравнив породы, я пришла к выводу, что нет более ориентированной на человека собаки, чем австралиец (или аусси), который хочет сотрудничать, он смотрит на тебя вопросительно: «А что сейчас предложишь? Туда пойти — я только за!»
Аусси легко обучаемы, потому что у них живой ум, они могут анализировать ситуацию, считать людей, овец, лошадей, потому что по природе — пастухи. Если они видят, что кого-то нет, то могут вернуть его в стадо, компанию. Поэтому, если такой живой ум пустить на самотек, когда собака будет сама принимать решение без человека — велик риск из очень классной породы вырастить домашнего монстра-уничтожителя, который лает без остановки, крушит дом, периодически лишает вас обуви. Поэтому я делала большой акцент на дисциплине, на объяснении границ собаке.
Конечно, проскакивали мелкие шалости, как у любого щенка: на пять минут оставила, возвращаешься, а он газету «читает». Не стоит говорить, сколько сил ушло на то, чтобы объяснить активному щенку правила жизни дома. Благо было время: в момент, когда мы завели собаку, я нигде не работала и в основном занималась его воспитанием.
Кто-то из знакомых мне сказал: «То, что ты до года воспитаешь, с тем ты всю жизнь и проживешь». И сейчас я понимаю, насколько эти слова верны.
Если человек, который заводит австралийскую овчарку и подходит к воспитанию как надо — раскрывает собачий потенциал, все амбиции — то он больше не видит других пород. Мы стараемся много путешествовать и везде брать Олли с собой. Больше опыта — лучше поведение. В нашем списке уже Смоленск, Белгород, Сочи, в Казани даже разрешили погулять с ним по территории Кремля. Все эти поездки были подготовкой к более сложной задаче — покорению Эльбруса вместе с собакой.
Аусси — это жидкость
Есть такое выражение: аусси — это жидкость. Хотя они не маленькие (Олли, например, весит 24 килограмма), но запихнуть их куда-нибудь — не проблема. Мы поднимались на Эльбрус и там было требование: на подъемнике собака обязательно должна быть в переноске. Мы купили челночную сумку. Я сказала Олли — залезай! И он залез в нее с первого раза, в этом плане австралийцы отличные партнеры: что ни попроси — сделают. Все, конечно, были в шоке. Не только от того, что у нас собака в сумке в клеточку, а что в принципе собака — часть человеческой команды на Эльбрусе!
Австралийцы — пожиратели личного пространства
Аусси — пожиратели личного пространства. Они и в туалет с тобой сходят, и в ванную, посмотреть как ты там. По детству это вообще было невозможно: куда ты, туда и он. И ты думаешь: ну как, ты ведь такой еще маленький, а тебя настолько много!
Мы сейчас уехали отдыхать — постелили ему на первом этаже — у него тут любимая лежанка. Когда мы готовим, что-то делаем на первом этаже, его вполне устраивает отдыхать на лежанке. Когда же мы уходим спать на второй этаж, он готов спать на кафеле, ущемить себя в удобстве — лишь бы поближе, рядышком с человеком.
Теперь я не могу «еще чуть-чуть полежать»
Я себе представляла (еще до появления Олли), что я иду утром на прогулку, в наушниках играет вдохновляющая музыка, моя собака идет рядом со мной, мы здороваемся со встречными владельцами собак. Нет, получилось совсем не так.
На улицу ты выходишь как на полноценную работу. У нас четкое расписание: первые 5–10 минут — туалетные дела, потом ты начинаешь заниматься комплексом команд — нагружаешь мозг Олли. Это борьба с перевозбудимостью (часто встречается у аусси): если тявкнула какая-то собака, он не то чтобы начинает гавкать ей в ответ, а предлагает мне: «Пойдем проверим, что там!»
Олли меня научил быть более ответственной, потому что 10–12 часов — интервал, который ты максимум можешь провести не выходя из дома. Проливной дождь, метель, да хоть воздушная тревога — туалет никто не отменял. Я была такой человек, что «ну еще могу немного полежать». Теперь не могу.
Любовь и преданность
Любовь Олли проявляется в непоколебимом исполнении просьб, он настолько уважает человека, что выполняет все на раз. Даже в пакет один раз залез по просьбе. Когда счастлив — улыбается и виляет всем телом (у него нет хвоста). В этот момент он превращается в креветку. Радость, грусть — все можно понять по выражению морды. Мне иногда кажется, что в нем заперт человек: взгляд настолько глубокий, как будто все время думает о великом.
