Рокер: превращение маленького дикаря
«Он собрал вещички и переезжает к вам»
Он появился у нас в 2016 году двухмесячным щенком. До этого у меня были только породистые животные — немецкий дог, потом стаффордширский терьер. И уже пять лет я жила без собаки: стафф умер от старости.
В то время в соцсетях развивалось огромное количество волонтерских пабликов, я пришла к мысли, что при таком изобилии брошенных и несчастных животных просто не могу пройти мимо — мой пес будет из приюта. Сначала я думала завести небольшую собачку, но десятилетний сын не соглашался. Он нашел в Instagram (признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ) щенка — и было видно, что тот вырастет крупным. Щенок оказался из помета совершенно дикой собаки, которая родила 8 малышей на автомойке. Волонтеры — очень молодые и растерянные от такого «подарочка» — с огромным трудом их пристраивали. Мы приехали «только познакомиться», но Рокеру уже собрали «приданое» и фактически подготовили к отправке домой. Я поняла, что не смогу его оставить.
«Я была просто в отчаянии»
Щенок был дикий — первое время я пребывала в полном ужасе. По предыдущему опыту я знала, что основная социализация проходит у щенков до трех месяцев. И проблем с этим никогда не было: моим собакам всегда можно было сказать что-то как людям — и они понимали! А Рокер был совершенно не в контакте с нами, команд не слушался, кусался и царапался — он явно хотел общаться, но не мог делать это нормально. Он исцарапал сына так, что я боялась отправлять его в школу: к нам запросто могли прислать комиссию, чтобы выяснить, кто бьет ребенка. Как объяснишь, что это маленький щенок?! У меня не было ни одной целой вещи — он изодрал все. Он ходил в туалет на диван, мог запрыгнуть на обеденный стол и написать там — я была в шоке, даже не представляла, что собаки на такое способны.
Не сразу, но мы обратились к специалистам. С первым кинологом нам не повезло — он оказался слишком жестким. У меня был большой перерыв в воспитании собак, а щенков не было 20 лет. За это время подход к обучению в кинологии кардинально изменился. Строгость и подавление силой как методы воспитания сменились выстраиванием контакта и доверия, подлавливанием и поощрением желательного поведения. Я стала читать специальную литературу, смотреть видеоуроки кинологов, пробовать что-то — но почти ничего не получалось. Потом я подписалась на ПиБо — блог кинологов Нади Пигаревой и Насти Бобковой (автор бестселлера о воспитании собак «Гладь, хвали, люби». — Прим. ред.) и стала заочно учиться, по-другому думать и действовать по их рекомендациям. Как же я им благодарна!
«Отличная собака!»
Именно тогда ситуация и начала постепенно выправляться — например, по их методике поощрения нужного поведения и игнорирования «плохого» Рокер научился ходить в туалет на пеленку. Для меня было открытием, что за туалетные промахи нельзя ругать и наказывать питомца, чтобы он не связывал туалет с негативом. Я поняла, что ругань, тыканье носом, шлепки газеткой и т.п. не только неэффективны, но и идут во вред контакту собаки и хозяина.
Прошло три месяца, и нас ждал новый, но недолгий поведенческий кризис: около 6–7 месяцев у Рокера началось половое созревание, сопровождавшееся агрессией. Он и сам толком не гулял, и никому не давал: кидался на всех без разбора девочек. Его быстро кастрировали — и все как рукой сняло: он увидел мир без чужих хвостов и поп.
С тех пор как я выбрала правильную стратегию воспитания, поведение Рокера с каждым днем становилось все лучше. Мы стали больше гулять, расширять круг общения, ходить в кафе и в другие dog friendly места, ездить в путешествия по Подмосковью.
Меня с самого начала очень грело то, что Рокер при всей своей плохой управляемости безусловно нас любит. Он приходит обниматься и лежать вместе на диване — стаффорд и дог всегда ложились на другую его половину и были словно сами по себе. А Рокеру обязательно надо положить на меня лапу или голову: «Ты тут? Ты рядом? Как хорошо!»
Фиона: вместе с первого дня
«Все ушли, а я осталась»
Фи появилась у нас случайно: летом я буквально на полчаса выбралась по делам в Москву с дачи и в районном паблике прочитала сообщение: «На помойке коробка с шестью новорожденным щенками». Заехала посмотреть, уверенная, что щенков уже разобрали. Коробка была на месте, рядом толпились люди и обсуждали, как поступить. Основной мыслью было «позвонить волонтерам или в приют». Меж тем новорожденным щенкам, оставшимся без матери, нужна помощь здесь и сейчас. После моего наивного предложения разобрать по одному люди разбежались кто куда. Остались я и еще одна женщина, которая взяла щенка. Остальных пятерых забрала я. И вот я еду с «ценным грузом» и думаю: «Что же я наделала, куда их теперь?!»
«Оказалось, что это не так страшно»
Первым делом я отвезла малышей в ветклинику. Оказалось, им несколько часов отроду — они даже были в родовой жидкости. Их осмотрели и накормили, я купила специальную смесь для выкармливания подсосных щенков. Началась эпопея выращивания собак из личинок.
Я написала пост в соцсети и попросила помощи. Оказалось, что в такой ситуации она приходит: далеко не все готовы брать животных к себе, но помогают по-другому — и это очень важно. По моим подсчетам, до момента отдачи щенков я потратила на их содержание 70 000 рублей: услуги ветеринаров, пеленки, дорогая смесь для выкармливания — заменитель собачьего молока. При этом двоих через несколько дней забрала моя подруга — выкармливать пятерых было невероятно трудно: когда пятый поел, первый уже успел выспаться и снова проголодаться. Все расходы мы поделили.
Итак, у меня на руках было трое: Фиона и два мальчика. На них довольно быстро нашлись желающие — и, немного окрепнув, они переехали в новые семьи. Мы и сейчас на связи, одному потребовалась длительная социализация и работа с кинологом, но теперь все трудности позади.
Фиона же была никому не нужна. За границей нашлись три (!) семьи, желающие принять Фиону, — я уже подготовила документы и чипировала ее, но в последний момент все потенциальные хозяева отказались. Фи было уже 4 месяца, и я, конечно, к ней привязалась. Меня мучила мысль: как это я прилечу с ней в Голландию, отдам прямо в аэропорту незнакомым людям и никогда больше не увижу? А если она им не подойдет и не понравится? Она далеко не простая девочка.
«Настроение у тебя истерическое...»
В итоге она просто осталась с нами. Рокер не был в восторге ни от малышей, ни от нее лично. Мне пришлось и разруливать их конфликты, и разбираться с ее проблемами, главная из которых — гипервозбудимость. Она страшно заводится по любому поводу: бурно радуется, лает.
Пришлось сменить четырех кинологов, а потом пройти заочное обучение в УДК «Собачье дело», специалистам которого я безмерно признательна: даже онлайн-занятия были очень полезны — курс для щенков, курс для возбудимых собак — не говоря уже об очных уроках. Я очень довольна прогрессом Фи. Хотя полностью управлять возбуждением пока не выходит, разница очевидна.
Важны не только положительные изменения в поведении Фионы: занятия дали мне очень много в плане понимания собаки и контакта с ней, а ее научили концентрироваться на мне. Оказалось, что для нее это очень трудно. Раньше я не понимала: как это — «собака убежала»? Убежала — позовите по имени, и она прибежит обратно! Ничего подобного: с гипервозбудимой собакой это не работает без специальных занятий. Средство воспитания — опять же еда, вкусняшки, поощрение ими правильного поведения и игнорирование нежелательного.
Еще одна трудность — Фиона чересчур привязана ко мне. Если меня нет, она просто ложится на коврик у двери и тихонечко ждет моего возвращения. Если Рокер может играть, общаться с сыном или спать, то Фи просто ждет. Пока поездки не так актуальны и ухожу я ненадолго, но в будущем будет проблема, которую нам еще предстоить решать.
Вместо заключения
Хотелось бы сказать, что растить собаку с тяжелой судьбой, непонятной наследственностью и неустойчивой психикой непросто — но и не так страшно, как кажется. Есть поддержка и море информации о современной мягкой кинологии, которая, как я убедилась, эффективна, потому что строится на понимании психологии, физиологии и потребностей животного.
Думаю, если бы я сразу обратилась к специалистам, все было бы гораздо проще. Но я считала, что сама себе кинолог — «у меня же были целых две собаки!» — сейчас самой смешно. Теперь я убеждена, что любую собаку надо водить учиться, как все дети ходят в школу.
Иногда мне было очень трудно — и еще, наверное, будет, но я ни о чем не жалею. Ни о том, что взяла щенков — радости от них было не меньше, чем хлопот; ни о том, что оставила такую сложную, но бесконечно любимую Фи.
Я никогда не скажу, что дворняжки чем-то хуже породистых собак — встречала и талантливых метисов, и очень проблемных породистых животных: дело не в породе или ее отсутствии. Но беременность матери, рождение и детство щенков в неблагополучных условиях не могут не оставить негативных последствий для здоровья и нервной системы, и хозяевам придется с ними справляться. Моим собакам повезло: мы любим их и занимаемся с ними. Пусть повезет и другим.
Редакция благодарит Анастасию за рассказ и фото
